иван был лузер неудачник / несчастный жалкий человек / бездарность мямля нытик тряпка / говно говно говно говно
В попытках осознания , прощупывания пути, набираюсь невероятнейших ощущений. Помнится, пытался я пожить с установкой на швейное исключительно, но всё свелось к тому же: живопись превыше всего. В который раз так случается, в который раз бьюсь головой об такую ситуацию. Стоит посмотреть на это под другим углом - завершается "срок годности" установки в тот момент когда начинает существовать возможность заработка не только швейным делом. Как только работа переходит в русло из швейного в живописное - счастье наполняет меня и ощущение что вот оно, действительно моё.
В том меня убеждает и наставник, что швейное не моё и возможен вариант только попутного занятия. Вот только он не знает моих ситуаций, не знает что прав в своих суждениях на мой счет не только он.
Говоря на одной встрече с тобой о себе как о человеке, испытывающим судьбу и идущим кривой дорогой к цели, говорил в первую очередь как человек-швейник, который потенциально ищет работу (если помнишь, речь тогда шла еще и о варианта увольнения в случае чего).
Понимая, сколько нерабочего времени займут занятия, принял решение послать гитару подальше пока что. Успеется, если так сильно надо Вот занятий может потом и не быть...
Вспоминая, какие у тебя руки, скорее всего попрошу отрисовать их. Но черт, вокруг один молодняк, надо с кого-то голову сделать, желательно-то человека в годах, чтобы не особо париться))
Безразличие. Он смотрел на него как на старую игрушку, оставленную в шкафу в далекой комнате другого города. Говорят, хороша молодость: есть черные и белые, есть хорошие плохие. Кому доверяешь и на кого положил. Свои и чужие. Оглянувшись вокруг себя сейчас, заметил что грани стерты и он сам уже другой. Абсолютно другой. Прошедшее начинает казаться забавным фактом. "Вот так вот было, да, представляешь?". Ведь когда-то задумывался он о вещах совершенно бытовых и житейских, а занимался вроде как и возвышенным делом, которое и не шло вовсе, оставляя налет депрессии на и без того от безделья скучающем мозгу. Начав заниматься совершенно бытовыми и житейскими делами, мысль пошла своей дорогой, подхватываемая размеренным шагом походов на работу и вывела к "нужному" пути.
Обычно, осень знаменовалась спокойным умиранием природы вместе с "устаревшей" системой, построением автоматической основы новой, неизменными стрессами. Не до систем теперь, не до разбирательств, кончилось лишнее время, кончилось спокойствие, ушшло, осталось в далекой комнате. Только затишье и дальше, дальше, всеми силами вперед, ведь так коротка жизнь - когда она кончится?...
В том меня убеждает и наставник, что швейное не моё и возможен вариант только попутного занятия. Вот только он не знает моих ситуаций, не знает что прав в своих суждениях на мой счет не только он.
Говоря на одной встрече с тобой о себе как о человеке, испытывающим судьбу и идущим кривой дорогой к цели, говорил в первую очередь как человек-швейник, который потенциально ищет работу (если помнишь, речь тогда шла еще и о варианта увольнения в случае чего).
Понимая, сколько нерабочего времени займут занятия, принял решение послать гитару подальше пока что. Успеется, если так сильно надо Вот занятий может потом и не быть...
Вспоминая, какие у тебя руки, скорее всего попрошу отрисовать их. Но черт, вокруг один молодняк, надо с кого-то голову сделать, желательно-то человека в годах, чтобы не особо париться))
Безразличие. Он смотрел на него как на старую игрушку, оставленную в шкафу в далекой комнате другого города. Говорят, хороша молодость: есть черные и белые, есть хорошие плохие. Кому доверяешь и на кого положил. Свои и чужие. Оглянувшись вокруг себя сейчас, заметил что грани стерты и он сам уже другой. Абсолютно другой. Прошедшее начинает казаться забавным фактом. "Вот так вот было, да, представляешь?". Ведь когда-то задумывался он о вещах совершенно бытовых и житейских, а занимался вроде как и возвышенным делом, которое и не шло вовсе, оставляя налет депрессии на и без того от безделья скучающем мозгу. Начав заниматься совершенно бытовыми и житейскими делами, мысль пошла своей дорогой, подхватываемая размеренным шагом походов на работу и вывела к "нужному" пути.
Обычно, осень знаменовалась спокойным умиранием природы вместе с "устаревшей" системой, построением автоматической основы новой, неизменными стрессами. Не до систем теперь, не до разбирательств, кончилось лишнее время, кончилось спокойствие, ушшло, осталось в далекой комнате. Только затишье и дальше, дальше, всеми силами вперед, ведь так коротка жизнь - когда она кончится?...